Чтобы делать ТКМ в Украине, должно выполняться три условия:
1. Специалисты, которые делают трансплантацию. На данный момент такие есть только в Охматдете. Они уникальные, эксклюзивные, не делятся своими знаниями, никому не передают опыт. Для этого мы отправляем врачей на обучение за границу.
2. Место. Нужно достроить новый корпус Охматдета. Сейчас в Опекунском совете Охматдета 4 или 5 депутатов ВР, они создали отдельную фракцию «За добудову Охматдиту», и выбивают бюджет. Мы добились увольнения директора строительства, которая украла все, что можно украсть, и 4 февраля был открыт конкурс на нового директора.
3. Законодательная база: в Украине запрещена трансплантация чего-либо от неродственного донора, то есть нам нужно принять новый закон о трансплантации, и потом уже создать свой банк доноров костного мозга и получить доступ в Международный банк доноров.
О том, почему не всем нужно уезжать на лечение заграницу
В Украине процент выживаемости детей с онкологическими заболеваниями – 50. Он такой низкий в большинстве своем из-за того, что нет обеспечения медикаментами. Если в больницах будет необходимое количество медикаментов или у родителей средства на их покупку, лечиться можно и в Украине.
Мы никогда не берем под опеку людей, которым просто хочется поехать полечиться заграницу, потому что в Украине есть хорошие специалисты: в Охматдете, Институте рака и областных центрах. Они справляются с распространенными стандартными диагнозами, и по ним у нас нормальный, близкий к мировому показатель выживаемости в 70-75% (показатель, который достигли в Охматдете при первичной диагностике лейкозов). Мы не рекомендуем родителям сразу же тащить ребенка в другую страну, потому что здесь те же самые услуги можно получить практически бесплатно.
О странах, где нужно и не нужно лечить детский рак
Родители чаще всего мечтают уехать либо в Германию-Австрию, либо в Израиль. В Германии и Австрии самый высокий показатель выживаемости. При этом цена трансплантация костного мозга обойдется там минимум в 180-250 тысяч евро. В Италии мы делаем это от 115 тысяч евро, и эта страна демонстрирует хороший показатель выживаемости.
Израиль и Беларусь – это самые популярные направления, но мы категорически против них. В Беларуси мы не знаем ни одного ребенка, который бы выжил (мы говорим о пятилетней выживаемости). Там нет статистики и врачи используют сомнительные препараты российского производства для удешевления лечения.
Что же касается Израиля, то они вообще не ведут статистику и от них невозможно получить финальный счет. В Израильской клинике счет могут выставить на 100 тысяч долларов, семья приезжает, ложится в больницу, проходит две недели, врачи говорят: «Нужно еще 150 тысяч, или прощаемся». Ребенок может уже быть подключен к химии, и как поступать, непонятно.
Мы очень трезво подходим к лечению детей. Не нужно молиться на заграницу: когда у ребенка какой-то классический диагноз, не нужно никуда в панике бежать. Нужно просто сохранить силы, веру, и сделать это в Украине. Объективно ребенку и маме будет намного комфортней лечиться в Украине, когда рядом папа, родственники, друзья, понятный язык.
О том, как должны вести себя родители онкобольного ребенка
Часто родители не рассчитывают свои силы, тянут ребенка сразу в другую страну, спускают там все накопления, им приходится продавать все, одалживать деньги, чтобы оплатить процедуры, которые можно было бы сделать в Украине. Потом оказывается, что ребенку дополнительно нужна трансплантация костного мозга (это еще +115 тысяч долларов), а семья уже все деньги потратила. Если у ребенка онкодиагноз, нельзя паниковать, нужно сначала смотреть, что можно сделать в Украине, а потом уже куда-то бежать.
Людям из регионов лучше попасть на консультацию в Киев, но это тоже не панацея: хорошие специалисты есть и в областях. В 2015 году мы объехали все областные онкоцентры, познакомились со всеми заведующими врачами, и среди них есть очень хорошие. В основном это Западная Украина. Центр, Юг, Восток даже с точки зрения человечности часто отстают.
«Таблеточки»
О проблемах, которые возникают с родителями онкобольных детей
Когда мы начинаем собирать деньги ребенку на операцию, мы просим родителей, чтобы они не обращались в другие фонды для публичного сбора. Они могут пойти по депутатам, бизнесменам, и если кто-то из них даст денег – очень хорошо. Но когда несколько фондов ведут параллельно публичные сборы, очень тяжело понять, кто и сколько собрал, кто что оплачивает.
У нас были родители, которые допускали сборы с несколькими организациями, мы в таком случае разрывали договор и оплачивали в клинику ту сумму, которая была собрана на ребенка.
Операция по трансплантации костного мозга стоит в среднем 150 тысяч евро. Максимальная адресная помощь, которую мы собрали на одного ребенка – 25 тысяч евро. Это был рекорд. Обычно нам удается собрать в пределах 5-10 тысяч евро, а все остальное – те ресурсы, которые фонд привлекает на свое имя.
Грустных историй меньше, но они встречаются. Бывали семьи из маленьких сел, имевшие проблемы с алкоголем. Одна мама улетела с ребенком в Италию, там у нее случился запой, и ей запретили появляться в больнице. Нам пришлось взять сиделку для ребенка. К счастью, мама справилась с этой проблемой, и сейчас ребенок благополучно вернулся в Украину. Но в большинстве своем встречаются хорошие семьи и сильные родители, которые борются за своих детей.
О том, почему украинские врачи не хотят учиться
Один из важных проектов «Таблеточек» - обучение врачей. Появляются новые лекарства и методы лечения рака, меняются протоколы. Онколог не сможет эффективно лечить детей, руководствуясь устаревшими данными.
Врачи не готовы инвестировать в обучение свое время, хотя в Италии их готовы принимать бесплатно на стажировку, а мы готовы оплатить проживание и питание. Минимальный срок стажировки – 2 месяца, в идеале – полгода. Они знают язык, но не хотят ехать. Мы нашли буквально 2-3 человека в Украине, которых уговорили поехать учиться.
Фонд ищет молодых врачей, которые будут потом долго работать, передавать опыт и знания. Также это должны быть максимально незакоррумпированные врачи. Когда мы выбираем, кого отправлять, мы обязательно разговариваем с родителями, получаем информацию относительно взяток, и берем тех, кто работает для пациентов, а не для своего кармана.
О коррупции в больницах Украины
Мамы и папы говорят нам это открыто, но публично не оглашают. Это дико звучит, но врачи шантажируют родителей тем, что перестанут лечить их детей: «Если вы скажете что-то не то, я не введу вам препарат».
« Это дико звучит, но врачи шантажируют родителей тем, что перестанут лечить их детей: «Если вы скажете что-то не то, я не введу ребенку препарат».
Украинские протоколы лечения зачастую устаревшие, и иногда детям нужно вводить те препараты, которых нет в протоколах, которые даже не зарегистрированы в Украине. По сути, мы нелегально завозим их из-за границы. Это качественные и эффективные препараты, используются в Европе и США, но не в Украине. Ввести их ребенку или не ввести – добрая воля врача. Нам приходится искать компромисс между справедливостью и жизнью ребенка.
О том, почему врачи не любят волонтеров
Из-за таких фондов как «Таблеточки» недобросовестные врачи теряют деньги. Когда мы только появились при Охматдете и начали покупать лекарства, не зарегистрированные в Украине, отпало очень много перекупщиков, серых дилеров. Раньше врач выписывал препарат и говорил: вот вам телефончик Васи-Пети, бегите к нему. А теперь не надо бежать к Васе-Пете, потому что мы привозим лекарство законно, покупаем, ввозим за адекватные деньги. Допустим, какой-то банальный меркаптопурин, который в Польше можно купить за 10 евро, они продавали здесь за 1000 грн (35 евро). Это дикость.
В Охматдете есть адекватные врачи, а есть – не очень. В одном отделении (онкогематологии) врачи пошли на сотрудничество, и мы знаем, что они не берут взяток. Они могут взять благодарность, если у кого-то из родителей есть свободные деньги – это их право. Но мы знаем, что они не будут вымогать и лезть в карман. Когда мы предложили то же самое в других отделениях, нам сказали: «Ха-ха-ха, посмотрите на мою новую машину под корпусом, о чем вы вообще говорите».
«С одним из отделений в Охматдете мы перестали работать, потому что врачи дошли до того, что требовали деньги за выписку рецепта или выписку из истории болезни».
С одним из отделений в Охматдете мы перестали работать, потому что врачи дошли до того, что требовали деньги за выписку рецепта или выписку из истории болезни. «Таблеточки» – юридическое лицо, официально зарегистрированный фонд, и нам нужно отчитываться перед налоговой. Для покупки медикаментов нужны основания – рецепт с печатью врача и выписка из истории болезни, что ребенок реально там лечится. Когда мы узнали, что у родителей за выписку просят две тысячи гривен, мы были в шоке. К сожалению, никто из родителей не захотел об этом говорить открыто. Более того, они написали очень смешную жалобу в администрацию президента и прокуратуру о том, что фонд «Таблеточки» отказался им помогать.
Нам пытались угрожать врачи, говорили какие-то эмоциональные вещи: «Я на тебя в суд подам, сейчас к вам прокуратура придет». Но дальше этого не заходило. Были смешные истории о том, что мы якобы получаем 25% отката, когда отправляем детей на лечение в Италию.
О реформах здравоохранения и борьбе со взятками в больницах
Чтобы врачи не брали взятки, надо менять руководство больниц, потому что сейчас ими руководят врачи, а должны – менеджеры. У врачей не всегда есть менеджерские компетенции, поэтому нам нужна очень большая реформа.
Больницы в том формате, в котором они сейчас существуют, не готовы к независимости, которую принесет реформа здравоохранения. По сути, они начнут конкурировать друг с другом: за пациентов, за местные и государственные деньги.
У нас с Оксаной Корчинской был интересный опыт: во Львове мы ездили по детским больницам, общались с главврачами, с их замами, и спрашивали, чем они планируют наполнять бюджет после принятия реформы. И они отвечали: «Ну що ви, яке наповнення? Що це, нам держава грошей не дасть? Це ж дітки, ну що вони, помруть? Та нє, нам все одно дадуть грошей!» Они в принципе не могут мыслить как бизнесмены и не понимают, что значит найти деньги в бюждет больницы.
О медицинской безграмотности украинцев
Осведомленность украинцев в вопросах онкологии – нулевая. Родители даже о себе не думают: женщины не могут банально пойти к гинекологу на осмотр раз в год, покупают справки о флюорографии.
При выявлении онкологического заболевания на 1-2 стадии шансы выживания огромные. В детской онкологии высочайшие показатели выживаемости, главное – вовремя обнаружить. Поэтому диспансерные профосмотры – это то, что нужно делать всем. Обследования груди нужно проходить всем женщинам после 35 лет, а мужчинам – обследовать простату. Это то, что спасает жизнь, то, чего нельзя бояться.
Больницы не должны заниматься образованием людей. Информирование – это задача государства. Мне очень нравится информационная кампания по вакцинированию. Против них включаются фармкомпании, но замминистра пошел и вакцинировал своего ребенка на камеру – это правильно, нужно показывать людям пример.
О том, на что «Таблеточки» тратят собранные деньги и с чего платят зарплаты
«Таблеточки» начинались с помощи медикаментами. Первое, что мы делали – покупали таблетки и отдавали их в руки родителям. Когда мы поняли, что собираем больше, начали собирать на операции заграницей. Каждый раз, когда фонд открывает новое направление, это происходит при наличии свободных ресурсов.
В 2015 году мы собрали 28 миллионов гривен, из них на конец года успели потратить 24 миллиона, 4 миллиона у нас остается в резерве. Они нам нужны, поскольку январь – самый недоходный месяц, и мы живем за счет этих денег. Из этих средств 17 миллионов потратили на операции детям за границей, 4,5 миллиона – на медикаменты. Паллиативная помощь, запущенная в конце 2015 года, обходится в 300 тысяч гривен, остальное – мелкие проекты. Самое дорогое – трансплантация костного мозга за границей. В 2016 мы взяли еще одно направление: оплачиваем не только трансплантнацию костного мозга, но и лечение ретинобластомы – злокачественной опухоли сетчатки глаза.
В прошлом году мы подписали большой договор с VTB банком на 3 года. Теперь они спонсируют административную инфраструктуру фонда, выделяют каждый месяц определенную сумму, которая покрывает часть наших административных затрат. По итогам прошлого года (2015 – прим. автора) наши административные затраты – 4,5% от сборов. Это очень маленький процент, учитывая, что по закону разрешено тратить 20%.
О том, как фонд собирает деньги на лечение
В рамках фандрейзинга (сбора денег) «Таблеточки» работают в нескольких направлениях: волонтерский фандрейзинг, корпоративный и донорский.
У нас есть календарь фандрейзинга, в котором мы в течение года отмечаем важные события: День борьбы с раком, День онкобольного ребенка, День защиты детей, и под эти дни придумываем акции по сбору денег – как для людей, так и для компаний.
В прошлом году мы делали проекты с Новой почтой, сетью супермаркетов Varus, с Oriflame, а сейчас запустили продажу сувенирной продукции в магазинах Plato по всей Украине.
Из успешных проектов стоит отметить День лимонада, когда мы предлагали партнерам в один день приготовить лимонад и продавать его друг другу за деньги, либо предлагали ресторанам передавать нам прибыль от продажи этого напитка. За день мы собрали 400 000 грн.
Очень любим благотворительные марафоны, которые происходят два раза в год: Киевский полумарафон и Киевский марафон. В среднем – 400-500 000 грн. мы собираем на них.
Ice Bucket Challenge – самый крутой пример мирового фандрейзинга. В Украине он начался с «Таблеточками», потом было ответвление на АТО, но мы собрали порядка 2 миллионов грн.
О том, как найти общий язык с украинскими бизнесменами
Мы в своей работе никогда не используем давление на жалость. Когда идем на переговоры с партнером, то не рассказываем о том, сколько детей умирает, какая статистика заболеваний, как все плохо. Мы приходим с абсолютно другим подходом, рассказывая, как можно помочь компании: стать социально ответственными, наладить контакт с клиентами.
В то же время сложно объяснить компании, что проект делается не для их пиара, а для того, чтобы помочь нашим подопечным. Своими клиентами мы считаем наших подопечных – тех, кто получает помощь.
Охотнее на сотрудничество идут небольшие компании – малый и средний бизнес. Многие рестораны сейчас делают специальные позиции у себя в меню, от которых средства перечисляются в фонд. Они понимают, что для них это небольшие суммы, они не чувствуют потери, но каждый месяц с одного ресторана мы можем получать 5 тысяч гривен. Имея сотню таких партнеров, ты понимаешь, что у тебя собирается уже приличная сумма.
«Сложно объяснить компании, что проект делается не для их пиара, а для того, чтобы помочь нашим подопечным».
С большими компаниями тяжелее: с ними дольше согласовываются проекты, с ними все это медленно двигается. В среднем, чтобы получить крупного партнера от момента начала переговоров до начала проекта проходит не менее полугода.
Часто компании помогают не деньгами, а своим продуктом. Мы это тоже очень ценим. Например, МАУ дают всем нашим подопечным бесплатные билеты, когда они улетают на лечение заграницей. И ребенок, и его сопровождающие получают перелет туда-обратно.
О том, какой должна быть эффективная благотворительность
Помощь должна быть тихой, когда ты жертвуешь личные деньги из своего кармана. Но когда мы реализуем акции через компании, мы используем их как коммуникационный канал, чтобы рассказать даже не о нас как о фонде, но о проблеме: существует детский рак, от него умирают, а человек может помочь спасти чью-то жизнь.
У детей, которые лежат в больнице, нет возможности выйти на улицу и прокричать о своих проблемах так, чтобы их услышали. А при помощи компаний мы можем донести эту мысль.
По сути, через корпоративных партнеров в акциях мы собираем немного: 70% получаем от физлиц, а 30% - от компаний. Но при этом люди, которые увидели нашу сувенирную продукцию в магазине Plato, понимают: это большой магазин, и если они поверили фонду «Таблеточки», значит, и я могу пойти и пожертвовать ему деньги. Они приходят к нам и становятся постоянными благотворителями.
Об эмоциональном выгорании и работе с больными детьми
Сложнее всего заниматься паллиативной помощью, когда детки уходят. У нас на этом направлении волонтер с многолетним стажем, она уже 8 лет работает при Охматдете, знает и пережила очень много историй. Она уже сформировала свое отношение к понятию смерти, и помогает принять это родителям, детям, сделать все максимально комфортно.
О маленькой помощи каждого из нас
Сейчас люди жертвуют все так же активно, как и до войны. Но рост курса валюты это перечёркивает. Наши сборы в долларах просели, хоть и выросли в гривне в три раза за 2015 год.
Среднее пожертвование в 2014 году составляло 230 грн., в 2015 – 320 гривен. Сейчас мы работаем над тем, чтобы снизить сумму, но увеличить количество людей. На мероприятиях люди кидают в коробку 20, 30, 50 и 100 гривен, а кинуть 1-2 гривны стесняются. Напрасно, это тоже отлично!
Официальная страница фонда "Таблеточки" в Facebook.
Фонд Таблеточки помогает больным раком детям и считается одним из самых эффективных в стране. Его основательница Ольга Кудиненко утверждает, что жалости в благотворительности быть не должно
Давай встретимся в Панораме?
Ольга Кудиненко, основательница благотворительного фонда Таблеточки, известного на всю страну эффективной помощью онкобольным детям, предлагает ресторан для встречи с НВ и тут же переходит на “ты”.
Пять вопросов Ольге Кудиненко:
— Самое большое достижение?
— Надеюсь, что это будут открытые реанимации. Это не мое личное достижение, это достижение всего [благотворительного
] сектора, но я также считаю себя сопричастной к этому.
— Самый большой провал?
— Переоценка своих менеджерских функций в управлении персоналом. Когда я начала управлять фондом, людьми, я поняла, как мне не хватает знаний в HR.
— На чем вы передвигаетесь по городу?
— На такси.
— Последняя прочитанная книга, которая произвела на вас впечатление?
— Это не последняя, но я считаю, ее должен прочесть каждый для самообразования — Победить рак
Кати Гордеевой. Она рассказывает, что такое рак, и развенчивает мифы.
— Кому бы вы не подали руку?
— Людям, которые злонамеренно причиняют вред детям.
— Не мое любимое заведение, но оно возле важного для меня места,— объясняет она выбор ресторана.
“Важное место” — это больница Охматдет, где находится единственный в Украине специализированный центр детской онкогематологии. Его пациентам и помогают Таблеточки.
Эта инициатива родилась пять лет назад, когда Кудиненко еще работала пиар-менеджером Фонда Виктора Пинчука. Однажды она увидела в интернете просьбу о покупке лекарств, которых не было в Украине. Кинула клич среди своих друзей на Фейсбуке и за две недели общими усилиями собрала по тем временам "космическую" сумму — 6 тыс. грн. Нужные препараты были куплены в Европе и переданы в Охматдет.
Спустя два года появился благотворительный фонд Таблеточки, который за все время своей работы собрал 53,5 млн грн, а Кудиненко стала известным в стране человеком и даже поднялась на верхние строчки сразу нескольких национальных рейтингов влиятельных людей. Немалые суммы, которыми оперирует фонд, идут строго по назначению: ежемесячно 200 больных раком детей получают от фонда лекарства на 1,3 млн грн. Также Таблеточки отправляют детей лечиться за границу, оказывают психологическую помощь и выполняют их мечты, а заодно развивают волонтерское и донорское движения в Украине.
Усилиям Таблеточек, а также десяткам тысяч небезразличных противостоит вопиющая халатность отечественной медицины и жестокая статистика: из 100 тыс. украинских детей ежегодно пять заболевают раком, каждый второй заболевший умирает.
— Вон он, наш корпус,— свесившись с перил открытой террасы Панорамы, Кудиненко указывает на серую крышу невзрачной трехэтажки. На девушке черная кожаная куртка-косуха, на лице ни грамма косметики.
Кудиненко присаживается, точнее, пересаживается за свободный столик. Перед обедом с НВ у нее уже была здесь одна встреча. “Я мигрирую”,— улыбается она удивленной официантке и тут же заглядывает в свой смартфон проверить время. Дома ее ждет трехмесячная дочь Вера, впервые оставшаяся на несколько часов без мамы.
Впрочем, дом в случае Кудиненко — понятие относительное. С момента рождения Веры она живет в Москве, родном городе ее мужа. В Киев вырвалась всего на две недели, как это делала последние годы, живя на два города в режиме “две недели через две”. Прямого авиасообщения между Киевом и Москвой теперь нет, и Кудиненко летает через Минск.
На первых порах всю работу Таблеточек — и организационную, и стратегическую — она делала сама. Теперь эту махину тащат на себе 12 штатных сотрудников и 1 приходящий. Кудиненко легко делегирует полномочия коллегам и теперь задумалась о том, чтобы заняться бизнесом и зарабатывать деньги. В фонде она до сих пор на позиции волонтера и зарплаты не получает. Впрочем, в какой сфере она собирается строить собственное дело, Кудиненко пока не решила. “Я еще в поиске своей идеи”,— уточняет она.
Мы заказываем чай и оладьи из цукини. “Их тут вкусно готовят”,— говорит Кудиненко.
— На что же ты живешь? — интересуюсь я.
— Повезло с мужем,— улыбается она и поясняет, что после замужества нужды семьи обеспечивает супруг, топ-менеджер одной из московских IT-компаний.
Судьбоносная встреча случилась на Кубе, где каждый из будущих супругов отдыхал со своей компанией. “Надо же было копить на поездку на край света пару лет, чтоб встретить там его”,— говорит она.
Став москвичкой в разгар украинско-российского кризиса, коренная киевлянка Кудиненко не раз выслушивала упреки от земляков, но относится к этому снисходительно. “Я считаю, что патриотизм заключается не в том, в какой стране ты живешь, а в том, что ты для нее делаешь,— наливая чай в чашку, спокойно говорит она.— Ну и писать комментарии с упреками в Фейсбуке — дело нехитрое”.
Гораздо сложнее удовлетворять растущие нужды фонда, где денег всегда не хватает. Один день лечения пациента отделения интенсивной химиотерапии стоит 8 тыс. грн, а на одного подопечного ребенка из отделения интенсивной химиотерапии фонд покупает лекарства на 45 тыс. грн в среднем ежемесячно, перечисляет Кудиненко и явно готова надолго уйти в цифры близкой ей темы.
Впрочем, Таблеточки быстро набирают высоту: по подсчетам Национального рейтинга благотворителей, за 2013-2014 годы фонд показал феноменальный финансовый рост — более 8.000 %. Такую скорость в это время за всю историю отечественной благотворительности не развивали даже те организации, которые в самые тяжелые дни в Донбассе помогали армии.
Рост поступлений Кудиненко объясняет правильно выбранными методами привлечения благотворителей. Таблеточки работают сфокусированно и системно, сознательно ограничивая свою целевую группу детьми, и не занимаются, к примеру, раненными в АТО.
Рецепт от Кудиенко, как заработать миллионы на благотворительность, прост: “Мы не давим на жалость, а аргументируем фактами, плюс прозрачная отчетность”. Большинство акций, которые проводят Таблеточки,— адаптированные к украинским реалиям западные наработки.
Одна из них — День лимонада, когда 30 киевских кафе и ресторанов, объединившись, передают дневную выручку от продажи лимонадов подопечным Таблеточек. Или совместный с компанией Нова пошта проект Посылка добра — за 5 грн каждый, кто делал отправление, мог сделать это в специальной “благотворительной” упаковке, а собранные деньги перечислялись в фонд.
— Многие думают, что фонды — это когда ты должен с протянутой рукой ходить и просить: “Ну, пожалуйста, помоги”, а богатый дядя говорит: “Нет, не буду, потому что я помогаю лично”,— описывает представления обывателя о благотворительности Кудиненко. В то же время в мире приняты совсем другие механизмы помощи ближним: каждый человек лично может помогать кому угодно и как угодно, но если ты представляешь компанию, то должен подумать о ее социальной ответственности уже на другом уровне.
Таблеточки предлагают на своем сайте массу идей, как можно легко и даже с юмором собирать пожертвования. Например, в офисе можно поставить коробку для штрафов — за каждое бранное слово или опоздание сотрудник платит штраф, который идет на благотворительность. Есть здесь предложения и для детей, которые могут собирать деньги, получая небольшие суммы от родителей за хорошие оценки.
СПЕШАТ НА ПОМОЩЬ: Переодевшись в супергероев, волонтеры фонда Таблеточки устраивают праздники для маленьких пациентов
“Благотворительность должна быть в удовольствие”,— улыбается Кудиненко.
— Ну а ты почему взялась за такую тяжелую работу? В чем твое удовольствие? — ловлю момент я.
— Люблю, когда решаются вопросы. И еще потому, что это оказалось одновременно и важно, и просто, а никто не делал,— отвечает Кудиненко.
На столе появляются оладьи, а моя визави вновь смотрит на часы. Немного времени у нее еще есть, и мы продолжаем разговаривать.
Выбивать деньги жалостью, как это часто делают в Украине, Кудиненко считает не просто не эффективным, а вредным занятием.
— Люди, которые жертвуют на конкретного ребенка, хотят, чтобы этот ребенок выздоровел,— объясняет она свою логику.— Если ребенок умирает, меценат испытает глубокое разочарование и может надолго выпасть из числа благотворителей.
Кроме того, адресная помощь всегда меньше необходимой суммы:
— При запросе € 120 тыс. на ребенка в самом лучшем случае приходило € 30 тыс.
— Хотя людей, предпочитающих адресную помощь, можно понять — многие обожглись, например, на Больнице будущего,— замечаю я.
— Да уж, Катерина Ющенко совершила антиподвиг [когда по ее инициативе вся страна перечисляла деньги с помощью смс на Больницу будущего, которая в итоге так и не была построена, а собранные деньги исчезли ],— соглашается Кудиненко.— Она сильно подорвала доверие к благотворительности и подставила нуждающихся. Точно так же сейчас подрывает доверие правительство, которое собрало деньги на армию и не может за них отчитаться.
Заметно, что тема дефицита доверия к благотворительным организациям ее волнует.
— Очень удобно сказать: меня один раз обманули, я больше помогать не буду,— продолжает Кудиненко.— Но если ты раз обожглась чаем, разве ты больше никогда не будешь пить чай?
— А что для тебя в работе самое трудное? — спрашиваю я.
— Не принимать решений эмоционально. И помнить, зачем ты это делаешь. Не сбиваться на войну с врачами и ссору с Минздравом.
Последнее дается особенно тяжело.
— Там творится абсурд, и это еще мягко сказано,— распаляется Кудиненко.— В конце апреля премьер-министр Владимир Гройсман и тогда еще заместитель министра здравоохранения Игорь Перегинец дают пресс-конференцию о том, что лекарства для онкобольных детей государством закуплены, развезены и это “перемога”. Я дала им неделю попиариться, а потом написала пост в Фейсбуке [у официальной страницы Таблеточек больше 22 тыс. подписчиков ], задав три конкретных вопроса: как это называется? Где лекарства? Почему из более ста наименований только три позиции были закуплены?
Ответов нет до сих пор.
Кудиненко на пару мгновений замолкает и вновь смотрит в сторону больничного корпуса. На следующей неделе она собирается к главврачу Охматдета, будет добиваться разрешения провести акцию Герои среди нас . Переодевшиеся в Бэтмена, Спайдермена, Супермена и Аватара альпинисты, спускаясь с крыши, будут мыть окна больницы снаружи. По опыту западных стран, где такие акции проходят давно, это зрелище доставляет детям массу удовольствия. В прошлом году акцию врачи не одобрили.
— Почему? — удивляюсь я.
— Потому что наши врачи, как советские чиновники: все, что не по уставу,— запретить,— разочарованно вздыхает Кудиненко.— Одним из аргументов было, мол, наши дети не такие продвинутые, как западные, и у них другие супергерои.
— Был момент, когда хотелось все бросить? — спрашиваю я.
— Конечно, выгораешь,— признается Кудиненко.— Когда сталкиваешься с тем, что врачи берут взятки, перепродают лекарства. Но когда у меня кризис, я вспоминаю тех детей, кого удалось спасти.
— И все же что тебя мотивирует не бросать, в этом есть доля тщеславия? — спрашиваю я.
— Желание повесить себе звездочку на погоны очень велико,— признается Кудиненко.— И, конечно, я это делаю иногда, потому что молодец. Но стараюсь не злоупотреблять. Я понимаю, что не изобрела лекарство от рака.
Мы почти допили чай. У Кудиненко звонит телефон — пришло ее такси, и уже работает счетчик. У меня остается всего один вопрос.
— Каждый день, соприкасаясь со смертью, страх смерти пропадает или усиливается?
— Я смерти не боюсь,— говорит Кудиненко. Но мне очень страшно за жизнь и здоровье близких. Потому что лечиться в Украине или России сегодня — это настоящий ад.
Как создать благотворительный фонд и почему следует делать из него бренд
соучредитель БФ «Таблеточки»
БФ «Таблеточки», который на сегодняшний день объективно является едва ли не самой популярной благотворительной организацией Украины, основан в 2011 году. За это время фонд отправил на лечение за границу 20 детей, обеспечил лекарствами 1350 маленьких пациентов, добился безопасного переливания крови в Охматдете. Оказывает детям паллиативную и психологическую помощь, помогает родителям, развивает волонтерское и донорское движение в Украине. Главред сайт Ольга Макеева встретилась Ириной Литовченко, соучредителем фонда и узнала подробности учреждения благотворительных организаций.
Учреждение БФ
Создавая благотворительный фонд, важно это делать не для того, чтобы «просто кому-то помочь», не для галочки в карме, а под конкретные нужды. В самом начале пути команда «Таблеточек» просто покупала лекарства. Когда поняли, что собирают больше, чем необходимо для закупок лекарственных препаратов, стали брать под опеку детей и собирать на операции.
Это сейчас они уже формулируют миссию «Таблеточек», как «Защита интересов онкобольных детей». И все равно они не спасают жизни, потому что не маги и не боги, а просто стараются делать так, чтобы в Украине получали нужную помощь те, кто в ней остро нуждается.
«Недавно Facebook выдал мне пост-напоминалку о том, что как-то у нас был суперуспешный месяц, за который нам удалось собрать 70 тыс. грн. Сейчас мы начинаем нервничать, когда не собираем 3 млн. грн.».
Юридическое оформлении БФ и особенности его жизнедеятельности
На сегодняшний день учредить благотворительный фонд с юридической точки зрения очень просто. Это занимает примерно один месяц. Куда интереснее вопрос отчетности по такому юрлицу. У нас на законодательном уровне данный вопрос крайне плохо урегулирован.
Согласно букве закона, благотворительному фонду вроде как достаточно 1 раз в год заносить в налоговую определенную форму и отчет. Нет ни реестра, ни отдельного органа контроля, ни единой структуры, которая бы проверяла правильность и эффективность работы фонда. Поэтому и существует множество фондов-мошенников, ребят с коробками на улицах и т.п.
Особое внимание нужно уделить аудиту. Он помогает упорядочить документацию, закупки, случаи оказания помощи, описания необходимых инструкций. Необходима система. Не стоит забывать, что фонд пересекается с госорганами и, к примеру, на заседании МОЗ могут потребоваться самые неожиданные и детальные отчеты. К тому же системность и порядок автоматически вызывает доверие со стороны крупных доноров.
Принципы формирования репутации
1. Открытый доступ к отчетности.
Разместить на официальном сайте список всех поступлений и затрат. Такая открытость всегда вызывает доверие.
2. Продвижение через личный бренд.
Команда «Таблеточек» выбрала путь продвижения фонда через личный бренд каждого из соучредителей. К каждому из команды можно зайти на аккануты в соцсетях и увидеть, что они обычные люди, что тоже постят про котиков и маникюры. Это формирует доверие. Очень помогло то, что соучредительницы фонда «Таблеточки» Оля Кудиненко и Ира Литовченко обе с пиар-бэкграундом. У них широкий круг знакомств с представителями СМИ и умение говорить с ними на одном языке.
3. Броское название и качественная визуализация.
Правда, тут все неоднозначно. Это сейчас милое название «Таблеточки» уже имеет стойкие ассоциации, а на первых порах оно было препятствием - серьезные компании отказывали в публичном сотрудничестве именно из-за «несерьезного» названия. В какой-то момент у соучредительниц возникла идея сделать ребрендинг, но в итоге они просто пошли дальше.
4. Громко и без стеснения говорить о себе.
Популярное «благотворительность должна быть тихой» применимо к филантропии, а не для фонда с фандрайзингом. И тут тишина как раз неуместна. В данном случае продвижение такого фонда похоже на продвижение товара/бренда. Или своеобразную продажу - они продают людям желание помочь.
5. Заимствование зарубежного опыта.
Сотрудники фонда многому учатся на зарубежных примерах, ездят на стажировки в страны с богатой историей благотворительности. Найдя успешные кейсы, адаптируют их и внедряют.
Хотя сегодня и непопулярно упоминать Россию, но стоит признать, что там история благотворительности имеет более глубокие корни. Тот же ФБ «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой существует с 2006 года, и у них есть чему поучиться.
Хороший пример заимствования зарубежного опыта - «День лимонада», традиционная для США практика, которая успешно была внедрена и в Украине. Фонд также предлагает ресторанам и кафе ввести постоянную позицию, прибыль с которой перечислялась бы в фонд. Одним словом, ребята стараются найти места, в которых могут соприкоснуться с человеком напрямую, «присоседиться» к продаже: идешь отправлять посылку - прилепи наклейку, идешь пить кофе - купи печеньку и т.п.
«У нас по-прежнему 76% поступлений - это перечисления от физлиц. Так что имидж и узнаваемость фонда, так же, как и частота контакта с людьми играют ключевую роль».
6. Привлечение публичных персон.
На первых порах это были все те же личные связи. К одним стучались на Facebook, других просили познакомить с интересующими персонами. Реально много средств пришло с флешмобом ice bucket challenge. Причем, что интересно, эту американскую идею люди подхватили без просьбы и ведома фонда. Но в итоге благодаря этой инициативе «Таблеточки» собрали 2 млн. грн. и вышли на новый виток развития.
Во сколько обходится содержание БФ
По законодательству Украины БФ разрешено использовать на админзатраты 20% сборов. «Таблеточки» определили для себя лимит в 5% и следят за тем, чтобы административные затраты укладывались в эти рамки. Также сейчас у фонда есть партнер (банковская структура), который взял на себя компенсацию этой статьи расходов.
В команде есть очень четкое разделение: учредители фонда, которые не получают никакой зарплаты, и те, кто задействован в операционной деятельности, штатные сотрудники, получающие заработную плату. Также есть 80 постоянных волонтеров, которые хотя бы раз в месяц что-то делают для фонда бесплатно.
Особенности работы с наличностью
Тема наличности волнует очень многих жертвователей. На сегодняшний день система настроена так, что фонд практически не работает с живыми деньгами. 80-85% - это безнал. Но полностью отказаться от налички попросту невозможно при всем желании. К примеру, когда речь идет о покупке не имеющих регистрации в Украине препаратов за границей.
Есть такой печальный пункт затрат, как ритуальные услуги. Когда уходит в мир иной кто-то из подопечных, родители получают материальную помощь. Само собой разумеется, что с моральной точки зрения неправильно просить у них отчет по расходам.
В целом, стараются даже кэшбоксы везти в банк и класть деньги на счет. Правильные процедуры и учет - это часть репутации.